Дело Горгоновой: как полиция «профукала» убийцу в самом громком преступлении 1930-х

В начале 1930-х годов вся Польша с жадным вниманием следила за подробностями судебного процесса над Маргеритой Горгоновой — уроженкой Королевства Далмация (будущей части Югославии), обвиняемой в убийстве 17-летней Эльжбеты Зарембы.

ДВА ОДИНОЧЕСТВА

Урожденная Маргерита Илич родилась на Балканах в 1901 году. Еще в 15-летнем возрасте она вышла замуж за Эрвина Горгона, жителя Львова — тогда этот город был польским.

Супруг вскоре фактически бросил Маргериту, внезапно уехав в Америку в поисках лучшей доли. Поскольку с женой он перед этим не развелся, та, будучи католичкой, не имела возможности вторично выйти замуж. Единственного ребенка Маргериты и Эрвина забрали к себе родители мужа.

В 1924 году 23-летняя Горгонова устроилась горничной и няней в семью 41-летнего архитектора Генриха Зарембы.

У того была схожая личная ситуация: его супруга и мать двоих его детей к тому времени давно находилась в психиатрической лечебнице. Заболевание женщины не позволяло вернуть ее в нормальную жизнь, так что Заремба мог считать себя практически вдовцом.

Одинокий архитектор с радостью принял на работу молодую красивую эмигрантку. Не удивляет и то, что вскоре Горгонова прижила от Зарембы дочь, которую назвали Рамоной. Но вступить в официальный брак Генрих и Маргерита не могли при всем желании, поэтому их ребенок оставался незаконнорожденным.

Обстановка в семье осложнялась тем, что подрастали законные дети Эрвина Зарембы — старшая дочь Эльжбета и младший сын Станислав. Особенно острые конфликты возникали между Эльжбетой и полуженой-полугувернанткой. Самого Зарембу все это очень тяготило, и в 1931 году он принял волевое решение разъехаться с Горгоновой.

Сожители договорились, что Маргерита и Рамона останутся жить на вилле архитектора в поселке Брюховичи, а Генрих переедет со старшими детьми на квартиру во Львове. Разъезд был намечен на 1 января 1932 года — последнее «семейное» Рождество они решили встретить вместе.

ПРЕДНОВОГОДНИЙ КОШМАР

В ночь с 30 на 31 декабря 1931 года 14-летний Станислав Заремба проснулся оттого, что завыла собака — добродушный любимец всей семьи по кличке Люкс. Почему-то испугавшись, Станислав направился в комнату к Эльжбете. По дороге подросток заметил какую-то фигуру, будто замершую за новогодней елкой.

Перепугавшись еще больше, Станислав без стука вбежал в темную комнату сестры и стал звать ее. Эльжбета не отвечала. Тогда Станислав зажег свет и увидел, что его сестра с окровавленной головой бездвижно лежит на постели. Истошные крики подростка разбудили весь дом.

Первой в комнату Эльжбеты прибежала Маргерита, почему-то одетая вшубу. Увидев весь этот кошмар, она сразу же помчалась за доктором, жившим по соседству. Но тому осталось только с сожалением констатировать, что девушка мертва.

Прибывшая полиция стала осматривать место преступления. На веранде было разбито стекло — так убийца открыл дверь и попал в дом (если только это не было сделано для отвода глаз).

Эксперт установил, что девушку убили несколькими ударами тяжелого предмета по голове. На снегу во дворе обнаружились свежие следы, ведущие от парадной двери к полузамерзшему бассейну. По этой причине полицейские уверились, что орудие убийства непременно должно лежать на дне водоема.

Вскоре оттуда извлекли кайло с массивным клином — инструмент для колки льда. На голове у пса Люкса тоже оказалась рана, хотя неопасная. «Чужого человека собака бы к себе не подпустила», — заключили полицейские.

ФАКТЫ И ДОМЫСЛЫ

Тут же был произведен опрос обитателей дома — хозяев и прислуги. Сколько-нибудь ценные, на взгляд полиции, показания давал только Станислав, то ли действительно видевший какую-то фигуру за елкой, то ли вообразивший ее себе.

По-видимому, полицейские, выяснив, что взаимоотношения в доме были непростыми, сразу же принялись разрабатывать версию виновности Горгоновой, и Станислав оказался очень удобным инструментом для этого. На подростка было оказано давление, и вскоре он перестал сомневаться, что действительно видел за елкой женскую фигуру, причем в шубе.

На суде главный свидетель уверенно будет заявлять, что за деревом скрывалась именно Горгонова и никто другой. Помимо этого, подросток припомнил, что, когда на его крик прибежала Маргерита, из-под ее шубы виднелась ночная рубашка зеленого цвета. Однако у Горгоновой такой рубашки не оказалось.

Зато при первом же допросе Маргериты полицейские уловили исходящий от нее запах керосина и заметили, что у женщины порезан палец. Она объяснила это тем, что перед приходом полиции от волнения разбила стакан, поранилась и обработала порез керосином. Следствие же пришло к другому выводу: мол, Горгонова с помощью керосина сожгла в камине свою окровавленную зеленую ночнушку.

Генрих Заремба поначалу активно защищал свою сожительницу от подозрений. Тогда полицейские оказали давление и на него, даже высказав предположение, что Заремба мог быть сообщником Горгоновой, якобы с его согласия расправившейся с девушкой. Подобное подозрение вызвало шок у убитого горем отца — он оказался полностью деморализован.

Отныне и в кабинете следователя, и на суде Заремба будет обвинять в смерти Эльжбеты именно Маргериту.

СУД ДИЛЕТАНТОВ

Горгонову осудили. Это дело широко освещалось в прессе, и общественное мнение было единодушно: женщина виновна. Уверенность подкрепляли иностранное происхождение обвиняемой и ее аморальное, на взгляд обывателя, поведение. При живом муже она, мол, вторглась в чужую семью — конечно, такая и убить способна…

Между тем обвинение Горгоновой не на шутку потрясло давно расставшегося с нею мужа. Эрвин Горгон направил из Нью-Йорка письмо в львовский суд:

«Не могу поверить, что Рита могла совершить это преступление, у нее южная кровь, взрывной характер, но при этом много благородных черт…»

Судебный процесс велся не менее предвзято, чем следствие. Обвинение отмахивалось даже от заключений экспертизы (в одном из них, например, говорилось, что Эльжбета едва ли могла быть убита найденным в бассейне кайлом). Объяснения же самой Горгоновой и вовсе не принимались в расчет.

Итог процесса был фактически предрешен: Маргериту признали виновнойи приговорили к смертной казни через повешение. Спасло женщину то, что она оказалась вновь беременна от Зарембы. Исполнение приговора было отложено — и, получив эту фору, адвокаты Эттингер, Возняковский и Аксер принялись настаивать на пересмотре дела.

ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ

Состоялся второй процесс над Горгоновой — на этот раз в Кракове. Он проходил более тщательно — на вилле Зарембы даже провели ряд следственных экспериментов. Было установлено, в частности, что пес Люкс отличается добрым нравом и запросто подпускает к себе любого чужака.

И все же Горгонову вновь признали виновной. Правда, обвинение на сей раз звучало мягче — теперь Маргерите приписывали не преднамеренное умерщвление человека, а убийство, совершенное в состоянии аффекта. Суд приговорил ее к 8 годам тюремного заключения.

В благодарность за спасение жизни Горгонова назвала рожденную в заключении дочку Эва — по первым буквам адвокатских фамилий. В 1939 году Маргерита была досрочно освобождена.

Но из тюрьмы ее никто не ждал. Девочка, которую Заремба не признал своей дочерью, по достижении трехлетнего возраста была направлена из тюрьмы в детдом — и вскоре ее удочерили. А Рамоне, ее первой дочери, родители бывшего супруга внушили, что ее мать — убийца, и девочка не пожелала видеться с ней.

О дальнейшей судьбе Маргериты ничего не известно. Кто на самом деле убил Эльжбету Зарембу, так и осталось невыясненным.

ВСЕ ПОНЯТНО. ЗАБУДЬТЕ

Вина Горгоновой, по мнению следствия, была столь убедительно доказана, что все другие версии рассматривались спустя рукава. Так, обыск в доме садовника, служившего у Зарембы, был произведен лишь спустя 10 дней после убийства.

А через какое-то время в Брюховичах было совершено похожее злодеяние, но полиция и не подумала связать между собой эти преступления. Очевидно, что следствие велось тенденциозно и позорным образом упустило из рук все нити, которые могли вести к поимке настоящего убийцы. Подлинные обстоятельства не выявлены до сих пор.

Евгений НОВИЦКИЙ