Вячеслав Зайцев. Его чуть не загнал в могилу сильнейший приворот

Иди ко мне, иди-и-и… – прохрипела Инна.

Ее руки стали удлиняться, и на них проступили трупные пятна. Бывшая любовница потянулась к шее модельера.

– А-а-а! Сгинь! – заорал Слава и… проснулся.

В окно заглядывала луна. Мужчина встал с кровати и поплелся в ванную.

– Не могу больше, – стонал, смывая с себя пот, Зайцев. – И таблетки ни черта не помогают!

Лишь много времени спустя художник узнал: кошмары, мучащие его почти каждую ночь – не следствие расшатавшихся нервов. Все дело – в колдовстве! Зайцева чуть не загнал в могилу сильнейший приворот.

В 1969 году Вячеслав пережил тяжелый развод с женой Мариной.

– Я ее сильно любил, у нас подрастал девятилетний сын Егор, – вспоминает маэстро. – Никогда бы не ушел из семьи! Но меня выгнала теща, нашедшая для Маришки другого супруга. Было больно. Время шло, а дикая тоска не уходила.

В Доме моделей Зайцеву сочувствовали все. Радовалась лишь одна женщина.

– Инна, художник по трикотажу, – вздыхает кутюрье. – Мы с ней дружили с института. Я и не подозревал, что Инна в меня влюблена. Ни ее характер, ни внешность не вызывали во мне трепета. Инка была пухленькая, невысокая, наверное, для кого-то – лицом приятная, но по мне – невыразительная.

Женщина ждала больше полугода – надеялась, что Слава пригласит ее на свидание. Не дождалась.

– И пошла в наступление, – смеется Зайцев. – Призналась мне в любви и сказала, что хочет замуж.

Сам не понимая почему, Вячеслав вдруг заявил:

– Ты мне тоже симпатична. А давай жить вместе! Потом и о загсе поговорим.

И через сутки началась у будущей звезды новая семейная жизнь.

– Плохая, муторная, – качает головой народный художник России. – Будто морок обуял. Не хотел быть рядом с Инной, а был. Не хотел с ней секса, но ложился в постель.

Подруга же обрушила на меня лавину любви! В которой я тонул! Она меня душила! Это было тягостно: в сердце перемешались тоска по Егорке и Маришке и жуткое уныние от жизни с нелюбимой.

И однажды Зайцев не выдержал. Собрал вещи и заявил, что уходит. Женщина лишь закрыла лицо руками.

– А я, чувствуя облегчение, вышел из подъезда, тормознул такси, и по дороге… попал в жуткую аварию! – признается Вячеслав Михайлович. – В нас врезался грузовик. Меня, всего переломанного, вырезали из покореженной машины автогеном.

10 дней дизайнер был без сознания. А когда пришел в себя, увидел… Инну.

– Она приходила и ухаживала за мной весь долгий месяц, что я провел в больнице, – говорит Вячеслав Михайлович. – И когда меня выписали, как-то само собой получилось, что Инна переехала ко мне.

И опять началась «муторная жизнь».

– Да еще подруга была ненасытна в сексе, – опускает глаза академик. – Я после этих актов соития был опустошенным. Из меня высасывалась вся энергия, ничего не оставалось! Ни на творчество, ни на жизнь! И каждый раз поражался: «Как же так? Мне, эстету, неприятно видеть это толстое тело! Противно! Не хочу ни души, ни плоти Инны! Но почему занимаюсь с ней сексом, едва она потребует? Что происходит?!»

Вячеслав бросил женщину второй раз. Да вот только… легче не стало!

– Я маялся и не находил причины беды, ведь все было нормально! – восклицает король моды. – Меня мучила депрессия, хотелось уснуть и не проснуться, а лекарства не помогали. Я все время чем-то болел, у меня исчезал голос, бывали галлюцинации. Душа томилась, и я не мог заниматься живописью: вроде бы работал, но настоящее творчество ускользало. Да еще ночные кошмары…

Инна приходила к «любимому» во сне, всегда в страшном обличии и как будто пыталась убить.
А потом, в 1978 году, у Зайцева умерла любимая мама Марина Ивановна. Хотя, казалось, была здорова.

– С того горького года мне становилось все хуже, – вздыхает кутюрье. – Я потерял смысл жизни. Хотя карьера пошла в гору – появился свой Дом моды, частые выставки за границей… Но я хирел. И тут мне вдруг начали названивать экстрасенсы: «На вас – порча!» Одна дама попыталась помочь, но потом сказала: «Не получается. Дьявол не дает».

Спастись удалось лишь чудом. Егор, которому на тот момент было уже 28 лет, привел к отцу свою девушку. Она оказалась потомственной колдуньей, дочкой черной ведьмы, а сама – светлая. И едва взглянув на Зайцева, сказала:

– На вас – страшный могильный заговор. Вы не остались с той, для которой приворот был сделан. Поэтому умираете. Тяжело, медленно, мучаясь. Я попробую его снять.

Красавица сварила кофе, вылила его на блюдце и, что-то шепча, поднесла руку ко лбу Зайцева. Потом сжала ее в кулак, будто что-то вытянула из головы, и быстро выкинула в окно.

– Я поразился! В этот момент жизнь будто обрела яркие краски! – говорит Вячеслав Михайлович. – Стало так хорошо! Я понял, что хочу и буду жить. А вот мать Инны погибла в течение нескольких дней после этого. То ли она для дочери сделала заговор, то ли снятое заклятие в отместку ударило по самому близкому человеку Инны…