Победе 80! Алексей Ванин. Немцы ходили и добивали раненых. А я лежал и шептал: «Помоги, Господи!»
В этот ад мальчишка отправился добровольно, приписав себе в паспортном столе год
Прибежав с работы, Пелагея Ванина села и зарыдала:
– Так и знала, что учудишь! Ну, куда ты?! Люди там пачками гибнут!
– А я вернусь с победой и на белом коне! – залихватски заявил сын.
Женщина с горечью махнула рукой. Громыхал 1942 год. Похоронки шли с фронта косяком. И вот на тебе! В этот ад мальчишка отправился добровольно, приписав себе в паспортном столе год.
В январе 41-го Леше Ванину исполнилось 16. Учиться дальше не хотелось. Мальчик забрал аттестат об окончании семи классов и устроился на шахту в родном Киселевске Кемеровской области разгружать уголь с платформ.
– Год поработаю, потом поступлю куда-нибудь, – заверил родителей.
Но в июне началась война. Отца Захара Ванина на фронт не взяли из-за изувеченной правой руки. И тогда в военкомат кинулся Алеша:
– Я готов идти! Здоров как бык!
– Детей не берем, – последовал ответ.
И так – в пяти комиссариатах подряд.
– Это бесило, – рассказывал заслуженный артист России. –Стране грозит смертельная беда, а я в тылу сижу, прохлаждаюсь! В конце года поехал в Барнаул. Там в паспортном столе мой дядя Яша работал. Наврал ему: «Метрику потерял! Надо восстановить». – «Ну, ты же помнишь, когда родился?» – «А то!» И назвал другую дату, приписав себе год.
Летом 42-го пришла повестка. Лешка радовался, а мама плакала.
После месяца подготовки юношу определили в Сталинскую Сибирскую дивизию снайпером.
– Стрелял отлично! С батей часто в лес ходили охотиться. Но то по дичи палить, а тут – по людям, – делился актер. – Убить человека – тяжело, пусть даже и врага. Отчетливо помню, как держал первого немца на прицеле – только курок спустить оставалось… Меня колотило всего! Но выстрелил-таки и попал. А тут второй вышел – и на этот раз рука уже не дрогнула. Война!..
Дивизию отправили на Калининский фронт в Подмосковье.
– Прямо с поезда – и в бой! – продолжал Алексей Захарович (†87). – Как пошли колошматить фрицев! Они и покатились! Много мы этой сволочи побили.
В ноябре под городом Белый в Тверской области Ванин был ранен. Попал в госпиталь. Там молодому человеку вручили медаль «За отвагу».
Долго разлеживаться не стал – попросился на выписку. На этот раз Лешу зачислили в пулеметный батальон. Воевал за Ворошиловград – теперь это Луганск – и Старобельск. Снова отличился.
«В боях уничтожил 30 фашистов, кроме того, под беспрерывным огнем шел в атаку и гранатами забрасывал противника, продвигаясь вперед», – написано в наградном листе к ордену Красной Звезды.
Но тогда же старшину опять ранили в битве под Лисичанском.
– Мы форсировали реку Донец – и тут немец как попер! – вспоминал Алексей Ванин. – Наши отступили, а я в окопе остался, отстреливался. У меня бедро было пробито насквозь, рука разворочена, смотрю – уже жилы наружу. Разорвал рубашку, перевязал себя и пополз к проволочным заграждениям. Слышу: фашисты рядом! Страшно стало! Немцы ходили и добивали раненых. А я лежал и шептал: «Помоги, Господи!» Как фрицы меня не заметили, не знаю. И впрямь Всевышний помог! А жарища стояла страшная! От потери крови начались галлюцинации. Ползу, а мне кажется, что кто-то подает котелок с водой. Тяну к нему руку и… утыкаюсь в землю. Лишь к вечеру дополз до своих.
После госпиталя сибиряка направили в артиллерийский полк. Там скоро узнали, что старшина хорошо рисует. И определили в дивизионную разведку.
– И «языков» брал, и отмечал на карте, где минометные расчеты противника стоят, где проволочные заграждения, а где расположение орудий, – не скрывала звезда. – Два раза чуть не погиб. В первый – влетела мина в землянку, из которой только что вышел. Во второй – забрели отрядом разведки на минное поле, и опять Бог спас!
Затем были бои за Польшу.
– Однажды там в забавную ситуацию угодил, – улыбался Ванин. – На рассвете пошел на нейтральную полосу за яблоками. Залез на дерево – и вдруг слышу: на соседнем копошатся. Присмотрелся – елки зеленые, фриц! Тоже яблочками захотел полакомиться! Мы оба сначала испугались. Потом он мне пальцем погрозил. А я ему в ответ кулак показал. Затем слезли на землю оба и разбежались в разные стороны. Жить-то всем хочется!
Под немецким Бреслау – ныне это Вроцлав в Польше – Алексей снова был ранен. Осколком пробило каску. С тех пор боец мучился головными болями. Что не помешало опять «выпроситься» из госпиталя раньше положенного срока, чтобы пойти громить врага дальше.
Войну закончил в Праге.
– Но меня не отпустили. Назначили заведующим Дома офицеров, – разводил руками Алексей Захарович. – Требовали, чтобы нарисовал весь президиум: Сталина, Калинина, Молотова… Однажды поехал в центр Праги за красками. А на обратном пути оказался в автобусе с американцами. Попросил закурить. Один протянул мне пачку. Я только хотел распаковать, а тот: «Ноу, ноу», – и отнял, думал, я куплю. Подобные товарно-денежные отношения нам были в диковинку. В другой раз американец, желая покрасоваться перед девушками, полез на меня с кулаками. Ну, я ему и врезал хорошенько! Повалился янки вверх ногами! Так что воспоминания у меня об этих товарищах не очень… А президиум я все же нарисовал! Но меня все равно не отпустили, а отправили в Одесское артиллерийское училище. Хорошо, там писарем был земляк. Он мне и сказал: «Слушай, есть же приказ Сталина демобилизовать имеющих три ранения!» И я, слава богу, в конце 45-го демобилизовался.
И декабрьским утром постучался в дверь родного дома. Ванины открыли и обалдели: Алеша вернулся! На белом коне! Как и обещал! Взял его у друзей в пожарной части.