Николай Цискаридзе. Я умирал! В муках. Но батюшка меня исповедал, причастил. И спас!
Танцовщик был будто бы в аду!
Я просто ничего не соображал, жар страшный, все внутри горело огнем! – так гений российского и мирового балета Николай Цискаридзе вспоминает ныне те страшные дни.
…2003 год, Парижская опера. На ее сцене Николай должен был танцевать в новом балете – французы специально ставили его под нашего артиста. Но на репетиции упал, ушиб колено. А дальше как в кошмарном сне. В парижской больнице сделали рентген. Выяснилось – коленная связка полностью разорвана. Нужна операция. Ее сделали, но занесли бактериальную инфекцию – золотистый стафилококк. Начался ад. За месяц – еще десять операций. Жуткие боли. Температура за 40. И сепсис – заражение крови. Никто не мог сказать – выживет Цискаридзе или нет.
– Вместе со мной в той же парижской больнице лежал сын актера Жерара Депардье – Гийом. С таким же диагнозом. Но у него уже началась гангрена. Врачи отрезали ему по частям ногу. В итоге не спасли. Гийом погиб…
На что надеялся-уповал Николай в те черные дни? На Бога. Мама когда-то крестила его, еще маленького, в родном Тбилиси. И ею же Коля с ранних лет был приучен ходить в православный храм и носить нательный крестильный крестик. Он был с Николаем и в той больнице. А когда артисту стало совсем худо – друзья пригласили в его палату православного священника…
– Он меня исповедал, причастил, и на следующий день температура исчезла. Хотя я месяц провел в жутких муках! – признается Николай. С того дня он пошел на поправку. Правда, врачи говорили – танцевать уже не сможет. Никогда!
Останется хромым, будет ходить с трудом. Они ошиблись. Николай не просто вернулся на сцену – в своем поколении он стал лучшим артистом балета мира.
– И я ни разу не вышел на сцену, не помолившись. Перед каждым своим спектаклем ходил в церковь. И сейчас хожу. Ничего не прошу. Меня мама так приучила – в храме можно говорить только спасибо, даже за неудачи, даже за испытания. И я говорю: «Спасибо, Господи! За всё!»