Махмуд Эсамбаев. Отец лупил меня нещадно: «Забудь, гад, о танцульках!»
И насильно водил в школу, погоняя… палкой
Он танцевал на свадьбах с трех лет. Сначала – в селении Старые Атаги. Потом – в Грозном, куда Эсамбаевы перебрались в 1932 году, как раз перед поступлением Махмуда в школу. Но ни на минуту никогда не забывал: дома ждет суровый Алисултан и заранее приготовленные… вымоченные прутья.
– Отец лупил меня нещадно: «Забудь, гад, о танцульках! Иди в пастухи – польза будет!» – вспоминал народный артист СССР. – Папа считал мое «кривлянье» не мужским делом и злился ужасно!
Сам Алисултан Эсамбаев был безграмотным крестьянином.
– Чеченец по национальности, – рассказывал король танца. – И мама – тоже. Она умерла рано. А отец прожил до 106 лет и женился 11 раз. У него было семь сыновей и четыре дочки. Двое мальчиков умерли маленькими. Второй женой папы стала еврейка из Одессы Софья Михайловна. Я ее называл мамой! А она звала меня – Мойше. Любила сильно. Бывало, последние кусочки хлеба совала мне в рот. И сопли подтирала, когда отец свирепствовал, говорила: «Не плачь, все получится. Ты многого добьешься! Ты – талант, мальчик мой!»
Учился «Мойше» из рук вон плохо. Уроки почти не делал – убегал в хореографический кружок при Доме культуры. За что каждый вечер был порот.
Соседи смеялись:
– Эх, нам бы кожу со спины Махмуда! Из нее такая подошва получилась бы – век не сносить!
Алисултан ругал их вместе с «шакаленком»-сыном. И по утрам насильно водил будущую звезду в школу, погоняя… палкой.
– Боялся, что сбегу, – объяснял любимец публики. – Классная руководительница относилась ко мне плохо. Я ведь был железным «двоечником». Она называла меня чучмеком, тыквой, паршивцем, гирей на ногах и била линейкой по голове со всей силы. Но после папиных прутов эти удары были, как прикосновения пером.
Мама Соня ходила ругаться в школу «за своего одаренного мальчика». А он сам однажды заявил:
– Дора Васильевна, математик из меня не получится. Я стану знаменитым танцором. На мои концерты нельзя будет попасть! И я принесу вам билет. Вы, уже пожилая, будете сидеть в первом ряду и плакать, вспоминая, как заставляли учить меня гадкую арифметику!
Обещание артист сдержал в 1957 году, пригласив на свой концерт в Грозном классную руководительницу. Она и впрямь плакала…
В шестом классе Махмуда отправили на городской конкурс художественной самодеятельности. Там мальчик занял первое место. В награду «Мойше» вручили грамоту, чемодан из крокодиловой кожи и разрешили… бесплатно покушать в буфете. О, как обрадовался вечно недоедающий ребенок! Набрав мороженого, пирожных и конфет, принялся за пиршество. Но оно закончилось… «скорой помощью». У ребенка случился заворот кишок!
– Потом я стал богачом, – вздыхал танцор. – Получал больше всех в СССР! Но, как в детстве, всегда хотел есть. Я должен был всегда держать себя в форме… И то обжорство, закончившееся больницей, вспоминаю, как большое удовольствие.
Несмотря на победу в конкурсе, парня отчислили из школы за неуспеваемость.
– Папа, вот справка, – сунул Махмуд документ безграмотному отцу, что «прослушал шесть классов». – В ней написано, что я умею читать, писать и в школе мне больше делать нечего. Велели идти танцевать.
– Ну, иди, – буркнул отец. – Раз уж так решили. Учителям виднее, они умные.
И парень кинулся в студию при хореографическом училище. Заодно устроился в булочную грузчиком.
Вскоре отец прознал об обмане. И снова взялся за розги:
– Баран! Олух! Иди учись на судью! Я книг тебе, шакаленку, уже накупил, нужных!
Бесполезно. Юноша молча терпел побои, а утром убегал в студию. А в 1939 году Эсамбаева зачислили на первый курс училища.
В этом же году 15-летний Махмуд как «одаренный студент» был приглашен в труппу Государственного ансамбля песни и танца Чечено-Ингушской АССР. И сразу стал выступать как солист!
Когда парнишка принес домой первую зарплату – 300 рублей 40 копеек, то разделил ее между мамой Соней и папой. Мужчина пришел в шок – не поверил, что «за танцульки» могут столько платить! И отправился к руководству ансамбля. Там Алисултану Эсамбаеву показали официальный документ, где была указана зарплата мальчика.
Отец вытаращил глаза и развел руками:
– Поэтому страна и живет плохо! Козлы, которые под музыку скачут, гребут, а работяги вроде меня копейки получают!
Лишь в конце 50-х, когда сын был уже всемирно известным, Алисултан Эсамбаев однажды сказал:
– Прости старика. Только теперь я понимаю, как был глуп, запрещая делать то, чем тебя одарил Аллах…