Лидия Русланова. Загадка всей ее жизни: куда исчез единственный сын?

Знаменитая исполнительница «Валенок…» не любила жаловаться на судьбу.

– Жизнь у меня яркая, интересная! – говорила 72-летняя Лидия Русланова. – Радостей хватает. Правда, и горюшка пришлось хлебнуть.

Да еще какого! Но самое страшное – певица так и не разгадала загадку всей своей жизни: куда исчез единственный сын?

Будущая звезда родилась в 1900 году в семье портового грузчика Андрея Лейкина и крестьянки Татьяны Нефедовой. Девочку назвали Прасковьей. В люльке она не плакала, а… пела, подражая маминым колыбельным. В три года Панька–Паранька знала наизусть сотни песен. А в пять давала концерты в родной деревне Чернавка Саратовской губернии.

Когда в 1904 году началась русско-японская война, «забрили во солдаты» единственного кормильца семьи. Через год пришло извещение: «Пропал без вести». Но Андрей Лейкин был жив – только ногу потерял. А не вернулся домой, потому что не хотел быть семье обузой. Предпочел просить милостыню у храмов. Его жена Татьяна пошла на кирпичный завод и через два года умерла от непосильной работы. Дедушка с бабушкой с отцовской стороны отказались помогать внукам:

– Самим бы не сдохнуть с голоду!

Трех детей подобрала слепая мать Татьяны. Прокормить, конечно, не могла – и пошла Панька с бабушкой христарадничать.

– Я и пела, и плясала, – вспоминала артистка. – Людям нравилось. Подавали хлебушек, а то и копеечки.

Но вскоре бабушка умерла. И побираться Паня стала одна.

Как-то ее услышала барыня и пришла в восторг от «ангельского голоса».

– Ты кто такая будешь? – позвала она девочку.

А выслушав, смахнула слезы и «взялась за дело». Брата и сестру Пани пристроила в приюты. А певунью решила определить в элитный сиротский дом при Киновийской церкви. Там был детский хор, и занимались с юными талантами профессора консерватории.

– Выправила тебе другую метрику, – сообщила однажды барыня. – Забудь, что ты Панька Лейкина! Тебе нужно другое имя – благородное! Крестьянских детей в этот приют не берут. А от твоего имени пахнет наво­зом! Теперь ты Лидия Русланова!

В приюте она прожила пять лет. И в первый год встретила своего отца на паперти. Но оба сделали вид, что не знают друг друга. Иначе ребенка выставили бы из сиротского дома. Потихоньку Лида умудрялась совать папе-инвалиду деньги, что давали ей добрые прихожане.
После приюта Лида устроилась полировщицей на мебельную фабрику. И занималась с профессором консерватории Михаилом Медведевым. Он учил девушку бесплатно, считая «талантом от Бога».

В 1914-м началась Первая мировая вой­на. Через два года Русланова, дождавшись 16-летия, ушла на фронт – сестрой милосердия в санитарный поезд. И там встретила свое «будто приснившееся» счастье – высокого, белокурого, с огромными голубыми глазами 26-летнего офицера интендантской службы Виталия Степанова.
Это была любовь с первого взгляда! Уже через неделю (!) молодые люди обвенчались. Удивительно: бывшая нищая побирушка стала женой красавцадворянина. Но революция эту сказку превратила в кошмар. Когда через девять месяцев после свадьбы родился сын, власть уже перешла к большевикам. А осенью 1918 года они объявили «красный террор». Все чаще муж приходил домой мрачнее тучи.
Как-то ночью Виталий заявил:

– Из России пока нужно уехать. Знаешь, что большевики делают с такими, как я? Сажают на кол и сдирают кожу! А трупы с раздробленными головами я лично видел!
– Давай подождем. Может, все еще наладится? Как же мы без Родины?! – умоляла Лида.

Такие разговоры повторялись изо дня в день.
Однажды Русланова вернулась с базара, а мужа дома… нет, и люлька тоже пуста. Любимый и сыночек пропали! Рыдала Лида долго. А потом всю жизнь искала свою кровиночку.

В 1919 году Русланова вышла еще раз замуж в Виннице за сотрудника ВЧК Наума Наумина. Он смог лишь узнать, что Виталий вроде бы сбежал в Константинополь. В конце концов Наумин посоветовал:

– Держи-ка ты язык за зубами о своей беде. Времена тревожные. Вмиг в застенках окажешься как неблагонадежный элемент! И я не спасу. Лучше говори всем, что твой сын умер, не прожив и месяца.